Последние, по наименованиям, от администрации города Владивостока.
Капитан II ранга, командир дивизиона торпедных катеров Северного флота.
Родился 2 сентября 1912 г. в селе Кимильтей Иркутской области в семье революционеров-подпольщиков.
Свою морскую службу В.Н. Алексеев начал в 1927 г. на Черноморском паруснике "Галатея" учеником матроса. В 1932 г. закончил Ленинградский морской техникум со званием штурмана дальнего плавания и плавал на различных судах советского торгового флота. В 1933 г. по специальному набору призывается в военно-морской флот на специальные курсы командного состава. После учебы служит штурманом на подводных лодках вначале на Краснознаменном Балтийском флоте, а затем переведен на Тихоокеанский.
В сентябре 1935 г. Алексеев назначается флагманским штурманом дивизиона подводных лодок. Но уже через два месяца Владимир Николаевич меняет свою морскую профессию: с подводных лодок переходит на торпедные катера. И проявил себя как талантливый катерник. Начав службу дивизионным штурманом, он перешел по личной просьбе на должность командира звена торпедных катеров, затем стал командиром отряда и начальником штаба дивизиона торпедных катеров.
В 1943 г. В.Н. Алексеев с отличием окончил военно-морскую академию и получил назначение на Северный флот. Командовал дивизионом торпедных катеров. В боях показал исключительное мужество.
5 ноября 1944 г. удостоен звания Героя Советского Союза.
Был участником Парада Победы.
Почему он стал моряком? Кто его знает. Может, увлекли синие романтические мечтания, которые волновали и всегда будут волновать юных читателей Жюль Верна, Станюковича, Стивенсона? А мог стать и пожарником... Когда поступал в морское училище, впереди него двое ребят было. У них не приняли документы, они стояли недалеко от стола секретаря и обиженно размышляли о том, что, может быть, стоит теперь идти в пожарное... Если бы у него тоже вдруг не приняли документы - кто знает?
Мама очень хотела, чтобы он стал врачом. Отец сказал просто: "Пусть сам выбирает. Главное - везде трудиться и приносить пользу".
Он начал трудиться с пятнадцати лет. В школьные каникулы вместе с приятелем отправляется из Москвы к Черному морю по нелегким тогда дорогам. Служил матросом на парусно-моторном боте "Вулкан", который принадлежал капиталисту по фамилии Купчий - в 1928 году были еще такие. Зарабатывал Купчий на чем угодно - и дельфинов бил, и пассажиров возил, и булыжники для Туапсинского порта... Приходилось тогда и эти булыжники грузить, и кастрюли чистить, и паруса ставить. Не из одной романтики состояла морская служба.
Первого сентября 1929 г. он сел за парту в Ленинградском морском училище. После окончания плавал на торговых судах, бывал за границей, с любопытством вбирал в себя мир, учился делу, дисциплине, собранности.
Октябрьским днем тридцать третьего он сменил "цивильный" морской мундир на военный: флот Страны Советов быстро рос, а командиров не хватало. Когда 22 июня на нашу землю обрушилась война, он служил на Тихом океане.
...Шла война, а его послали учиться в военно-морскую академию, потом - служить в штаб, вначале Главный, затем - Северного флота. Конечно, он понимал, что штабное дело - очень важное и ответственное, но душа к нему не лежала. Наконец после нескольких рапортов его направили в действующий Северный флот командиром дивизиона торпедных катеров. Заполярье было знакомо не по рассказам: еще в тридцатом году ходил Алексеев матросом из Архангельска в Норвегию на учебном судне "Ломоносов".
В начале мая сорок четвертого он принял дивизион торпедных катеров.
...С бреющего полета лейтенант Богданов обнаружил конвой северо-западнее Варде (порт в северной Норвегии). В строю двух кильватерных колонн шло шесть крупных транспортов. Их сопровождали три эсминца и около двух десятков сторожевиков, тральщиков и "шнелльботов". Богданов немедленно передал эти данные по радио, а затем и сам вернулся на аэродром.
Силы противника довольно внушительные - более тридцати вымпелов (у Алексеева было 8 катеров). Из них более трех четвертей быстроходные и высокоманевренные боевые корабли, вооруженные скорострельной артиллерией. В условиях полярного дня, при большой горизонтальной видимости справиться с таким конвоем нелегко. Как же быть? Какую тактику избрать? Решил стремительно сблизиться и атаковать с максимально короткой дистанции.
Сближение продолжалось около десяти минут. Они казались вечностью. Противник всеми силами пытался дезорганизовать нашу атаку. Вот три "шнелльбота" устремились навстречу флагманскому катеру. Ловким маневром он увернулся от удара, поставил дымзавесу и снова пошел на цель. Крупный транспорт отчаянно отстреливался. Один из снарядов разорвался рядом с катером, обрушив на палубу целый каскад воды, другой разбил баллон дымоаппарата и воспламенил несколько шашек. Катерный боцман Сергей Огурцов, пренебрегая ожогами, сумел быстро сбросить за борт и баллон и шашки. Тем временем дистанция до транспорта сократилась до 4 кабельтовых (семьсот метров).
- Залп!
Под ногами вздрогнула палуба - эта из обоих аппаратов выскочили торпеды. Мостик немецкого транспорта скрылся за высоким столбом черного дыма. Переломившись, вражеское судно пошло на дно Баренцева моря.
Поразив цель, флагманский катер выходил из боя. Над морем висел дым, из которого появлялись вражеские корабли. Флагман отстреливался и наконец вырвался на чистую воду.
Алексеев вспоминал: - Бой продолжался. Катера старших лейтенантов Лихоманова, Чепелкина, Бочкарева попали под губительный огонь двух эсминцев, охранявших большой транспорт. Бочкарев скрылся за дымзавесой, а потом неожиданно выскочил из-за нее и удачным торпедным выстрелом оторвал одному эсминцу полубак. Корабль перевернулся и стал тонуть. Лихоманов вступил в тяжелый бой с другим эсминцем. И тоже вышел победителем. Используя благоприятную обстановку, Чепелкин с короткой дистанции атаковал и потопил транспорт.
Не повезло лейтенанту Ивану Никитину. В его катер попал снаряд и нанес большие повреждения. Среди экипажа были убитые и раненые. Однако Никитин идет в атаку на сторожевик и успешно завершает ее.
В гораздо худшем положении оказался лейтенант Виталий Юрченко. Обнаружив в хвосте конвоя небольшой танкер, он выпустил в него одну торпеду и промахнулся. Но не такой Юрченко, чтобы смириться с неудачей и упустить врага. Командир катера принял дерзкое решение - взять на абордаж. Катер приблизился к танкеру, несколькими пулеметными очередями принудил его остановиться и высадил абордажную группу. Команда разбежалась по судовым помещениям и заперлась. Забрав документы из штурманской рубки, абордажники заложили в машинное отделение несколько подрывных патронов, подожгли фитиль и быстро отошли. Обо всем этом Юрченко доложил по радиофону и сообщил, что потерял ориентировку и не может сообщить своего местонахождения.
Район боя был так сильно задымлен, что определить, где свои, где чужие, да еще под интенсивным артиллерийским огнем, было чрезвычайно сложно. Юрченко едва не столкнулся с вражеским сторожевиком, и тот сделал по катеру несколько пушечных выстрелов. Катер резко сбавил ход, но успел все же повернуть на боевой курс и выпустить последнюю торпеду. Сторожевик взорвался и затонул. Однако и корабль Юрченко едва держался на воде. Снарядом ему разворотило корму. В образовавшуюся пробоину хлынула вода. А из-за дыма выскочили вдруг четыре немецких "шнелльбота".
По радио мы услышали последний доклад Виталия:
- Расстреливают в упор! Прощайте, това...
Я приказал всем искать Юрченко и оказать ему помощь. Но попытки спасти попавшего в беду товарища оказались безуспешными.
...Возвращались мы с победой. Шутка сказать, потопили девять немецких кораблей: два эсминца, четыре крупных транспорта, танкер и два сторожевика. Тем не менее настроение у меня было невеселое. Я очень тяжело переживал потерю катера Виталия Диомидовича Юрченко со всем экипажем. Не радовали даже поздравления командующего флотом и комбрига.
Б. Ротенфельд
topovl.ru :. Золотые звёзды тихоокеанцев :. Алексеев Владимир Николаевич (Золотые звёзды тихоокеанцев)