Последние, по наименованиям, от администрации города Владивостока.
Младший лейтенант, командир стрелкового взвода отдельной бригады морской пехоты Черноморского флота.
Родился 16 июля 1914 г. в селе Мерефа Харьковской области. Рано лишился родителей и воспитывался в детском доме. Окончил 4 класса начальной школы и работал у кулаков в селе, на заводе в Харькове, на рыбных промыслах Черного моря.
В 1935 г. Керченским горвоенкоматом призван в ряды Красной Армии и направлен на Тихоокеанский флот, в строительные части. На флоте стал комсомольцем, членом КПСС. Воинскую службу любил, был отличником боевой и политической подготовки.
После демобилизации из рядов Тихоокеанского флота в декабре 1940 г. работал некоторое время в Хасанском районе Приморского края. Накануне Великой Отечественной войны выехал в Харьков.
17 сентября 1941 г. добровольно призван в ряды защитников Родины и был направлен в Новороссийскую военно-морскую базу. Всю войну сражался с врагом в частях морской пехоты Черноморского флота.
Участвуя почти во всех крупных десантных операциях Черноморского флота, Дибров проявил себя способным и смелым командиром-десантником. В сентябре 1943 г. в составе 393-го отдельного батальона морской пехоты он принимал участие в Новороссийской десантной операции. Двадцать автоматчиков под его командованием овладели железнодорожным вокзалом и в течение нескольких часов успешно отражали атаки фашистов. В боях за вокзал враг потерял только убитыми до 200 человек.
В январе 1944 г. Дибров, командуя взводом, участвует в Керченской десантной операции. Он первым прыгает в ледяную воду, достигает берега, уничтожает вместе со своими матросами огневые точки врага и штурмом овладевает укрепленным зданием, чем обеспечивает продвижение батальона вперед. Во время этого штурма Дибров был ранен, но не ушел с поля боя, а продолжал вести вперед своих воинов.
31 мая 1944 г. младший лейтенант Кирилл Селиверстович Дибров был удостоен звания Героя Советского Союза.
Четкий строй десантников 393-го отдельного батальона морской пехоты слегка колыхнулся, когда на левом фланге появился адмирал Холостяков. В руках он нес военно-морской флаг. Чуть трепетало на легком ветру голубое полотнище. Синело под сентябрьским южным солнцем родное Черное море. Адмирал торжественно прошел вдоль строя, поздоровался, коротко сообщил о боевой задаче и произнес:
- Кому вы, товарищи десантники, поручите водрузить вот этот флаг над Новороссийском?
- Старшине второй статьи Владимиру Сморжевскому! - кто-то произнес, и батальон поддержал его одобрительным гулом.
Рослый моряк сделал два шага вперед, снял бескозырку и, преклонив колено, поцеловал флаг.
- Задание выполню! - громко и строго, точно клятву, произнес он. - За доверие спасибо!
И вот катера с десантниками подходят к Цемесской бухте. Уже видно, как в ночной темноте над ней мечутся сполохи орудийных вспышек, слышится раскатистый рокот канонады - наша артиллерия "обрабатывает" прибрежную полосу.
- Швартуемся к пятому причалу, - сказал Дибров Сморжевскому. - Дорога вдоль порта проходит, а там и до вокзала - рукой подать. Я город знаю, бывал здесь. Держись рядом.
- Добро, Кирилл, - ответил Сморжевский. - Все будет нормально.
Дибров улыбнулся. Он хорошо знал Сморжевского: на Малой земле вместе дрались, а это кое о чем говорит...
Там, возле рыбацкого поселка Станичка, ставшего потом знаменитой Малой землей, Кирилл Дибров дождливой февральской ночью бросился в ледяную воду со своим отделением, одним из первых зацепился за берег, встретивший десантников шквальным огнем. Это было нелегко сделать. Но они, куниковцы, сдержали клятву, которую дали перед операцией и которую каждый из них подписал своей рукой. Слова ее и сейчас помнились наизусть: "...Волю свою, силы свои и кровь свою, капля за каплей, мы отдадим за жизнь и счастье нашего народа, за тебя, горячо любимая Родина". Тогда за дерзкий, стремительный десант на Малую землю Кирилл Дибров получил орден Красного Знамени.
Теперь он вместе со своими товарищами шел на Новороссийск.
Вдруг мощно взревели моторы. Катера с десантниками один за другим врывались в ворота порта. А там, за ними, в глубине бухты стоял уже сущий ад - дыбились в огненных отблесках фонтаны воды, судорожно метались над поверхностью нервные щупальца прожекторов, расчерчивали темноту колючие трассы пулеметных очередей и рвались к причалам, точно гончие, "морские охотники", отстреливаясь на полном ходу.
"...В ночь с 9 на 10 сентября 1943 г. т. Дибров вместе с 393-м батальоном высаживается в порт Новороссийск. Являясь командиром отделения автоматчиков, т. Дибров с возгласом "Куниковцы, за мной!" высаживается на причал и идет на штурм огневой точки, мешавшей высадке роты.
Стремительным броском со своим отделением первым преодолел минное поле, провел через него всю роту и в ее первых рядах бросился на штурм железнодорожного вокзала...» (Из боевой характеристики на Диброва Кирилла Селиверстовича, составленной в 393-м отдельном батальоне морской пехоты.) Катер чуть не на полном ходу подошел к причалу. Вскипела за кормой вода, и не успел еще привальный брус коснуться стенки, как Кирилл Дибров, вскинув над головой автомат, первым прыгнул на берег.
У самого борта ухнул снаряд, "охотник" накренило, навалило на причал. И в эту же секунду перед Дибровым, шагах в двадцати, огненным смерчем полыхнул взрыв, раздался чей-то отчаянный крик.
"Причал заминирован! - обожгла сознание мысль. - Может погибнуть вся рота!"
Дибров уже хотел было крикнуть "Ложись!", хотя понимал, что тогда атака захлебнется. Но в это мгновение взгляд его скользнул по едва приметной мокрой тропинке. "Значит, по ней кто-то ходил?"
- Причал заминирован! - крикнул он товарищам. - За мной, по тропинке! Ни шагу в сторону! - И кинулся вперед.
Моряки, теперь уже цепочкой, бежали следом за ним. Словно обнаженное, резко колотилось сердце. О себе не думалось. Только бы миновать этот страшно длинный причал! Еще немного, каких-нибудь пять-шесть шагов... Из темноты навстречу хлестнуло вдруг длинной пулеметной очередью.
- Ложись!
Дибров увидел: сбоку, недалеко, разворачивается вражеский грузовик, из кузова на обе стороны выпрыгивают солдаты. Понял: подкрепление фрицы прислали. Метнул тяжелую противотанковую гранату, приподнявшись на локте. Жарко дохнуло взрывом, как из парной. Машина завалилась на левый борт, обнажив развороченное нутро. Вспыхнуло пламя. Широко размахнувшись, швырнул гранату еще кто-то из ребят. Пулемет захлебнулся. Темные силуэты панически заметались впереди, падая под губительным автоматным огнем.
- Даешь, ребята! Полу-у-у-ндра!
А в бухте кипело все от взрывов, ярко, кинжально жалили лучи прожекторов, горело несколько катеров огромными факелами - не понять, свои или чужие, - и было светло, несмотря на сентябрьскую густую ночь, и вода от этого казалась маслянисто-черной, тяжелой.
Дибров со своей группой прорывался к железнодорожному вокзалу. Такая стояла задача: захватить его, водрузить на нем флаг и удержаться до подхода подкреплений. Наконец в отсветах пламени моряки увидели полуразрушенное здание. Оно стояло будто ослепшее - пустые глазницы окон зияли черными провалами. Оттуда, из этих глазниц, неслись автоматные очереди.
- Оцепить! - крикнул Дибров ребятам. И Сморжевскому: - Готовь флаг, Володя!
Вдвоем, пригнувшись, они бросились в разбитый, полузаваленный дверной проем, прочесали из автоматов гулкое нутро здания.
- Давай, Володя! Если что, я прикрою.
Сморжевский, держа в левой руке флаг, проворно и ловко, точно акробат, полез наверх.
Утром над зданием вокзала и наши и немцы увидели полотнище военно-морского флага. Оно плескалось в вышине голубой волною, и ветер нес над ним клочья сизого дыма.
Было ясно: фашисты вот-вот начнут артобстрел - не вынесут своего позора, и Дибров перевел свою группу метров на сто левее, в старую башню. Отсюда, сверху было видно, как гитлеровцы скапливаются возле бревна через небольшую речушку.
Метров шестьсот было до речушки. Темные фигурки валились с бревна на обе стороны, точно натыкались на невидимую преграду. Но многие все же проскакивали на другой берег, прятались за цистернами, явно не понимая, откуда ведется огонь. Потом лавиной кинулись к вокзалу.
- Пулеметчики! Разом заговорили оба пулемета. Словно по команде, немцы повернули назад, к бревну. Вновь прильнули к прицелам снайперы, и опять темные фигурки валились в воду, взмахивая нелепо руками.
- Порядок, - сказал Дибров, - утихомирились. Но и нам теперь несдобровать: засекли. Сообщат, гады, своим пушкарям.
- Уходить надо, Кирилл, - сказал Сморжевский. - Накроют.
- Как пить дать, - согласился Дибров. - Давай, Володя, жми на элеватор, к ротному. Сообщи.
- Есть! - Сморжевский спустился вниз. Сверху было видно, как он, придерживая бескозырку, лавируя, точно слаломист, между взрывами, бежал вдоль железнодорожного полотна. Вернулся минут через двадцать: - Комроты приказал перебираться к нему! Там стены крепкие.
Группа спешно перешла на элеватор. Это было сделано как раз кстати: башню, в которой только что находились десантники, буквально на глазах разносило снарядами. Фашисты били по ней из крупного калибра, и она медленно, неуклюже, словно бы нехотя, разваливалась, обволакиваясь бурой кирпичной пылью.
Вскоре опять зашевелились гитлеровцы у речушки, и десантники стали готовиться к новой встрече. Отсюда, с элеватора, просматривались все подступы к железнодорожному полотну. И очень хорошо был виден советский военно-морской флаг, развевающийся над полуразрушенным зданием вокзала...
"...В кровопролитных боях за удержание железнодорожного вокзала т. Дибров проявил героизм, хладнокровие, мужество. 10 сентября 1943 г. противник в количестве до 300 гитлеровцев 6 раз ходил в атаку на группу т. Диброва, состоящую из 20 человек. Моряки подпускали их на близкую дистанцию, расстреливали в упор и забрасывали гранатами. Все атаки врага захлебывались, только убитыми противник оставил до 200 гитлеровцев.
За период десантной операции в Новороссийске т. Дибров с группой уничтожил до 250 фрицев. Командование наградило т. Диброва вторым орденом Красного Знамени".
(Из боевой характеристики на Диброва Кирилла Селиверстовича, составленной в 393-м отдельном батальоне морской пехоты.)
В. Федотов
topovl.ru :. Золотые звёзды тихоокеанцев :. Дибров Кирилл Селиверстович (Золотые звёзды тихоокеанцев)