Последние, по наименованиям, от администрации города Владивостока.
Капитан I ранга, командир дивизиона эсминцев Северного флота.
Антон Иосифович родился 28 сентября 1910 г. в деревне Шпильки Минской области в крестьянской семье. В 1928 г. А.И. Гурин поступил в Высшее военно-морское училище имени М.В. Фрунзе. После окончания его был назначен минером на подводную лодку "Коммунист" Черноморского флота. Через год получил назначение на Тихоокеанский флот командиром штурманской боевой части подводной лодки М-1, а после дополнительной подготовки на курсах усовершенствования командного состава - помощником командира и командиром подводной лодки.
В ноябре 1938 г. Антон Иосифович был назначен помощником командира вновь строящегося эскадренного миноносца "Гремящий", а через девять месяцев командиром.
В 1939 г. эскадренный миноносец "Гремящий" под командованием старшего лейтенанта А.И. Гурина совершил переход на Северный флот.
Командир "Гремящего" был исключительно требователен к себе, постоянно учился сам и учил подчиненных. Он добился четкой организации корабельной службы и деловой готовности экипажа к немедленному выполнению любого задания, воспитал на корабле дружный, слаженный коллектив. Сам командир превосходно изучил сложное искусство кораблевождения в изменчивых и суровых условиях Заполярья, и когда началась Великая Отечественная война, А.И. Гурин подавал своим подчиненным пример стойкости, мужества, твердой уверенности в победе над фашистскими захватчиками.
1 марта 1943 г. эскадренному миноносцу "Гремящий" было присвоено звание - Гвардейский. А 8 июля 1945 г. капитан I ранга Антон Иосифович Гурин был удостоен звания Героя Советского Союза.
После Великой Отечественной войны А.И. Гурин продолжал службу в военно-морском флоте.
22 октября 1962 г. контр-адмирал Антон Иосифович Гурин скончался, похоронен в Ленинграде.
Морская романтика увлекла Антона Гурина в белорусской деревне Шпильки, расположенной между Минском и станцией Негорелое, близ которой в прежние времена пролегала граница. Там, вдали от моря, среди заболоченных равнин и лесов, под напевы пастушьей жалейки провел Гурин свое детство и отрочество.
Казалась необычайно странной мечта белорусского пастушонка о море, потому что окрест не было ни единой семьи, прямо или косвенно связанной с профессией моряка, не было ни живого примера для подражания, ни рассказов, кочующих из рода в род, о предках, вышедших в мореходы. Отец Турина, царский солдат, прошедший дальний и страдный путь от Белоруссии до маньчжурских сопок в годы русско-японской войны, не добрел до моря и не мог привить сыну любовь к его просторам; мать же всю жизнь пробедовала в деревне и даже ни разу не ездила по железной дороге. Тем не менее, истоки морской романтики лежали в болотных туманах родных мест, над которыми, едва Гурин вспоминал их, неизменно вставал вместе с видениями детства образ учительницы.
Ее звали Анной Павловной. Она обосновалась в Шпильках давно. Еще отец Турина помнил ее в ту пору, когда был подпаском. Уже тогда она учительствовала в сельской школе. Эта женщина нашла свое призвание в том, чтобы учить крестьянских ребят грамоте. Всю нежность материнской любви она отдавала своим ученикам не только в школе, но и у себя дома, где устроила нечто вроде интерната для ребят из самых неимущих семей. Многие из тех, кому повезло попасть к учительнице, согласились на это ради простого расчета: Анна Павловна и кормила получше, и ухаживала за каждым, и не отрывала от уроков на тяжелую сельскую работу.
Однако не только это по неделям удерживало двенадцатилетнего Турина в доме учительницы. Прежде всего мальчугана привлекли книги. Их было множество у Анны Павловны, и они составляли ее единственное богатство, которым она гордилась и которое постоянно пополняла, тратя на них и на своих питомцев все скудное жалованье. На книжных полках и отыскал подросток Жюля Верна, Станюковича, Марлинского, Джека Лондона, Фенимора Купера. Мечтания неизбежно раздвигали горизонт, манили в неведомое - к морскому раздолью, в дальнее плавание, звали глянуть своими глазами на необъятный мир, повторить по-своему приключения жюльверновского пятнадцатилетнего капитана.
Выход подсказала биография Ломоносова. От Шпилек до Ленинграда было не дальше, чем от Холмогор до Москвы. Пастушеская сума, в которой Гурин до поступления в школу носил жалейку и снедь, хранила мальчишескую тайну - он ежедневно откладывал в нее из своих порций хлеб на дальнюю дорогу, а когда час приспел, отпросился у Анны Павловны проведать родных. Та, ничего не заподозрив, отпустила его и только утром нашла записку, оставленную юношей. Он благодарил учительницу за все добро, какое получил от нее за четыре года учения, и просил передать отцу с матерью, что подался к морю.
Воротить Турина не удалось. Зная, что его будут искать на дороге, он первое время шел ночью, а днем отсыпался в скирдах и стогах на поле. Через неделю он отмахал пешком триста километров между Шпильками и Оршей. Там его догнала зима. Пастушеская сума опустела. Он высыпал из нее на ладонь черствые крошки, проглотил их и нанялся на поденную работу, чтобы весной купить билет на поезд и уехать в Ленинград. Ничто не могло задержать его. Путь был открыт. Выбор профессии зависел от собственного желания.
Комендант общежития, где жили поденные рабочие, быстро подобрал ключ к сердцу новичка. Тронутый его участием, юный романтик поведал все. Комендант одобрил желание Турина стать моряком, но предупредил, что несовершеннолетних на корабли не принимают, а в училище могут поступить лишь те, кто имеет семилетнее образование. Поэтому комендант посоветовал вернуться обратно в Шпильки, доучиться, а пока узнать в Оршинском комитете комсомола адрес мореходного училища и послать туда письмо.
Словом, действительность внесла свою первую поправку. Здравый смысл помог Антону Турину на известный срок поступиться мечтаниями, а главное, побороть самолюбие и преодолеть ложный стыд возвращения "блудного сына". Весной он вернулся в Шпильки, за лето наверстал упущенное в школе и, продолжая учиться, стал дожидаться ответа из Москвы. Письмо, посланное им, содержало заключительные строки, продиктованные Анной Павловной, которые свидетельствовали о серьезности намерений Турина. Приписка содержала просьбу выслать на его имя необходимые для морской подготовки учебные пособия.
Посылка с книгами была получена: в Управлении военно-морскими учебными заведениями поняли стремление юноши и оценили его. В ответном письме, вложенном в посылку, начальник управления рекомендовал Турину еще раз подумать над выбором профессии и, если через год, когда он закончит семилетку, его желание останется неизменным, написать об этом.
Спустя год Турин повторил свою просьбу, приложив к письму справку, в которой было сказано, что он в течение пяти лет прошел курс семилетки и выпущен из школы первым учеником. К письму, присланному из управления, были приколоты два документа, железнодорожный литер на проезд до Ленинграда и путевка на право допуска Антона Турина к испытаниям.
В день своего совершеннолетия, именно в тот день, когда Турину исполнилось восемнадцать лет, он выдержал конкурсный экзамен и осенью 1928 г. был принят на первый курс военно-морского училища имени Фрунзе.
Дорога в море была открыта.
Впервые Гурин увидел море с борта "Авроры" в летнем практическом походе учебных кораблей из Ленинграда в Архангельск и обратно вокруг Скандинавии.
Мир, выманивший Турина из деревни, предстал наяву. Здесь были и похожие на театральную декорацию города с игрушечными, пестро размалеванными домиками на берегах туманных датских проливов, и угрюмое величие норвежских шхер и фиордов, и безбрежное раздолье Атлантики, и суровые берега родины Ломоносова. Летнее солнце и штилевая погода опровергали штормовую славу заполярных широт. Зыбь, набегая из океана, плавно покачивала "Аврору"...
В общем, романтика стала почти осязаемой.
Однако скоро жизнь опять внесла новую поправку. Гурин мечтал видеть мир в дальних плаваниях с мостика быстроходного надводного корабля, разрезающего ветер и волны, но по окончании училища получил назначение в подводный флот - вначале минером на Черное море, затем штурманом на Тихий океан, а после дополнительной подготовки на курсах усовершенствования командного состава - помощником командира и, наконец, командиром одной из подводных лодок.
Здесь мир ограничивался пределом видимости испещренного делениями и цифрами глазка перископа.
Прошло пять лет. И вот новое назначение - командиром эскадренного миноносца "Гремящий". Казалось, мечта совпала с действительностью как бы для того, чтобы по-настоящему проверить увлеченность Турина.
"Гремящий" ушел на север. Там-то и начались такие испытания, из которых человек либо выходит закаленным моряком, либо навсегда порывает с морской профессией. Из всех морей, омывающих берега нашей Родины, самыми тяжелыми для кораблевождения справедливо считаются два - Охотское и Баренцево, причем последнее, не уступая первому в штормовом неистовстве, находится в той зоне, в которой всю долгую зиму тянется полярная ночь.
Здесь можно было узнать и мощь океанских непогод, и научиться водить корабль во мгле снежных зарядов. Все это Гурин изведал в двойной дозе, ибо там его застигла война.
Два врага неутомимо подстерегали мореплавателя в тех широтах с первой и до последней минуты войны - стихия и немецкие рейдеры. Достаточно упомянуть, что английские и американские моряки, совершившие один-два похода через Атлантику к берегам советского Заполярья, назвали путь по Баренцеву морю дорогой смерти. А для Турина и тех, с кем он плечом к плечу водил корабли в течение четырех лет войны, этот путь был дорогой жизни.
В этом убеждал итог походов, в которых Гурин конвоировал караваны транспортов, шедших из-за океана в Мурманск и Архангельск: 100 конвоев и более 1000 транспортов, благополучно проведенных в порты назначения.
У каждой эпохи своя романтика, но ее суть неизменна для всех времен: движение вперед, неутолимая жажда познания, а на фоне вечного стремления - сложные перипетии личной судьбы, из которых складывается биография человека. Иначе говоря, биография отражает в себе романтику времени.
Мечту о морской романтике Антон Гурин вынес из чтения книг о приключениях незнакомых героев далекого прошлого. Эта мечта, заимствованная у жюльверновского пятнадцатилетнего капитана, подкрепленная кругосветным плаванием "Коршуна" Станюковича и рассказами Джека Лондона, привела мальчугана из белорусского села на флот.
Е. Юнга
topovl.ru :. Золотые звёзды тихоокеанцев :. Гурин Антон Иосифович (Золотые звёзды тихоокеанцев)