Последние, по наименованиям, от администрации города Владивостока.
Генерал-майор авиации, командующий военно-воздушными силами Черноморского флота.
Родился 17 мая 1911 г. в Москве в семье рабочего. С 1926 г. работал слесарем на московском заводе "Красный металлист". В 1928 г. добровольцем уезжает на строительство Турксиба, после завершения которого возвращается в Москву и работает слесарем, а затем шофером 2-го Московского автобусного парка.
В 1932 г. зачислен курсантом гражданской школы летчиков. После окончания учебы остался инструктором. В том же году начал заниматься парашютным делом, а потом работал на заводе по испытанию новых конструкций парашютов. В 1934 г. был призван в Красную Армию. В числе первой группы советских парашютистов в 1935 г. Н.А. Острякову присвоено звание "Мастер парашютного спорта СССР". В октябре 1935 г. награжден орденом Красной Звезды. В 1936 г. воевал в Испании. Был награжден двумя орденами Красного Знамени.
В апреле 1939 г. Н.А. Остряков прибыл на Тихоокеанский флот командиром авиачасти, а затем был назначен заместителем командующего военно-воздушных сил Тихоокеанского флота.
В конце 1941 г. тридцатилетний генерал-майор авиации Остряков назначен командующим ВВС Черноморского флота. Тяжелое время переживал Севастополь. Фашисты готовились к штурму города. В этой трудной обстановке особенно ярко проявился талант молодого советского военачальника. Не раз он лично водил летчиков на выполнение заданий, участвовал в воздушных боях, находился на самых опасных участках. Черноморские летчики всегда видели в лице своего командующего образец беззаветного служения Родине.
20 апреля 1942 г. генерал-майор Остряков участвовал в жестоком воздушном бою с вражескими истребителями. Это был его последний воздушный бой. 24 апреля 1942 г. Н.А. Остряков погиб при исполнении боевого задания.
Среди авиаторов-добровольцев, собравшихся на аэродроме Сан-Хавьер (San Javier), где создавался авиационный отряд для взаимодействия с военно-морским флотом Испанской республики, ничем не выделялся 25-летний русский паренек. У него было простое, симпатичное лицо, внимательный взгляд и застенчивая мальчишеская улыбка. Мало кто знал, что за плечами Николая Острякова 400 испытательных прыжков с новыми конструкциями парашютов, слава летчика высокого класса, человека огромного мужества и выдержки. Орденом Красной Звезды и званием мастера парашютного спорта уже отметила Родина заслуги и смелость своего молодого сокола.
Мятежники генерала Франко рвались к Мадриду. Им помогали гитлеровские и итальянские вояки. Враг разработал коварный план: прорваться через Гвадалахарское ущелье и, захватив столицу, задушить Испанскую республику. На это направление была брошена опасная сила - итальянский экспедиционный корпус. Республиканские части начали отходить. Казалось, не было возможности остановить лавину танков и пехоты врага. Но тут серебристые скоростные бомбардировщики неожиданно ворвались в ущелье и начали атаку. С бреющего полета Остряков первым точно обрушил бомбы на танки и пехоту врага. Подавая пример товарищам, Николай без промаха бил из пулеметов по охваченным паникой офицерам и солдатам интервентов.
Дни под Гвадалахарой стали для Острякова одним сплошным боем. Перегревались моторы бомбардировщиков. На последнем пределе сил работали аэродромные техники, заправляя самолеты для нового вылета. И только летчики, воодушевленные примером своего командира, не поддавались усталости. Сам Остряков по шесть-семь часов в сутки был в бою.
И хваленые дивизии Муссолини, которые носили пышные названия вроде "Божья воля" и "Черное пламя", растеряли свой боевой пыл. Затем подразделения патриотов остановили продвижение итальянских интервентов, а подошедшая дивизия легендарного Энрике Листера (Enrique Líster Forjan) довершила разгром врага.
Жарким майским днем 1937 г. Николай Остряков поднял свой СБ с аэродрома, расположенного на самом берегу моря. Он повел самолет на очередное боевое задание. И снова, в который уж раз, ему вспомнился разговор с командующим республиканской авиацией генералом Игнасио де Сисперосом (Ignacio Hidalgo de Cisneros). Худощавый человек в берете и кожаной куртке, чуть улыбаясь усталыми, грустноватыми глазами, говорил:
- Если бы вам удалось уничтожить "Канариас" (Canarias) или "Балеарес" (Baleares) - самые новые крейсера мятежников... Это была бы большая победа.
Это прозвучало как просьба. Все понимали, что атаковать крейсера на рейде Пальма-де-Мальорки, где их прикрывали многочисленные истребители и зенитки, практически невозможно. "Вот если бы перехватить один из кораблей в море, - с надеждой думал Николай. - Тогда посмотрели бы кто кого".
Под крылом - порт Кадис. Николай может сбросить на него только одну стокилограммовую бомбу из четырех, которые он имеет. Ведь впереди еще цели - Сеута и Мальорка. Боевое задание выполняется точно: уже взметнулись взрывы у причалов двух портов мятежников. Провожаемый густыми залпами зениток, берет курс на Балеарские острова (Balearic Islands). Там находится главная база вражеского флота.
- На горизонте корабль! - крикнул штурман. Голос в шлемофоне звучал радостно. - Вот бы он!
Теперь и Николай заметил темную точечку, едва различимую в солнечном мареве. Может быть, это действительно "он" - один из крейсеров мятежников. Прибавив скорость, Остряков пошел навстречу. "Наверняка "Канариас" или "Балеарес", - возбужденно думал Николай, внимательно рассматривая карточку с силуэтами кораблей мятежников, которую всегда брал с собой. - Узкий, длинный корпус, большая скорость хода... И все же надо проверить. Еще сбавить высоту". Как бы в ответ на сомнения Острякова корабль открыл огонь по бомбардировщику.
У Острякова был выбор: уйти из зоны огня или атаковать крейсер. В том, что это корабль мятежников, Николай теперь не сомневался. Враг первым открыл огонь по самолету, который не нападал на него. Командир СБ не колебался. Надо рассчитаться с морским пиратом за безжалостный обстрел безоружных транспортов и прибрежных городов республиканской Испании.
- Атакуем крейсер! Второго захода не будет! - стараясь быть предельно спокойным, скомандовал Николай. - Штурман, залп из двух бомб!
На другой день, когда Остряков прилетел на командный пункт республиканской авиации, ему подали свежий номер газеты. Николай прочел:
"Агентство Гавас сообщает: 28 мая 1937 г. в Средиземном море, на траверзе Малаги, самолет республиканской Испании атаковал германский линкор "Дейчланд" (Deutschland) и попал в него двумя бомбами. Линкор получил серьезные повреждения: сбита передняя башня главного калибра, сильно разрушены надстройки, взорвался один из котлов. К вечеру "Дейчланд" с трудом дошел до Гибралтара".
Остряков задумчиво покачал головой. Он был заметно озадачен: ведь формально гитлеровская Германия не воевала с Испанской республикой.
- Все правильно, Николас! Этот бандит получил, что ему причиталось. - Испанские командиры благодарно пожимали руку русскому летчику...
Человек в военной форме часами стоял у окна вагона. Поезд "Москва - Владивосток" был в пути уже несколько суток. Кое-кому из пассажиров дорога казалась утомительной, их мало интересовал внешне однообразный сибирский пейзаж. Но Николай Остряков с радостным волнением смотрел на распахивающиеся перед ним просторы родной земли. Он впервые ехал по этим местам. И не мог скрыть восхищения красотой и величием России.
А попутчики с уважением и интересом поглядывали на молодого полковника военно-воздушных сил. На его груди были два ордена Красного Знамени, орден Красной Звезды, значки депутата Верховного Совета СССР и мастера парашютного спорта. Эти высокие награды и отличия как-то не вязались с обликом молодого человека, почти юноши, с его молчаливой скромностью и мальчишеской улыбкой. И не удивительно - ведь Николаю Острякову было всего 26 лет.
Николай мог гордиться новым назначением. Дальневосточные летчики тоже имели опыт боевых схваток. Они сражались с самураями на Халхин-Голе, несли охрану самой "горячей" нашей границы, а страна и народ передали им новейшие самолеты. Молодой командир хорошо сознавал ответственность, которая ложилась на его плечи.
...На первое занятие, которое проводил новый командир, летчики собрались особенно точно. Очень хотелось послушать, что же принципиально новое скажет им полковник, по возрасту моложе многих из них. Но уже первые фразы Острякова заставили всех сосредоточиться. Пожалуй, впервые опытные воздушные командиры слушали такую конкретную и откровенную беседу о моральных и боевых качествах, которыми должен обладать советский военный летчик. И говорил об этом совсем молодой человек, не хвастая своим боевым опытом, но и не скрывая своих знаний и требований, не преуменьшая трудностей, стоящих перед авиаторами.
До поздней ночи горел свет в кабинете командира части. Распахнув окно, Николай сидел за книгами. Предъявляя высокие требования к подчиненным, Остряков вдвое был требовательнее к себе. И странно сначала было видеть, как командир глубоко и обстоятельно сдавал зачеты инженерам и техникам, добиваясь, чтобы с него спрашивали больше и строже, чем с рядовых летчиков.
Остряков не только мастерски управлял бомбардировщиками и истребителями, но и вместе с инженерами и техниками увлеченно готовил машины к полетам.
Заслуги командира были оценены по достоинству. В июне 1940 г. Николаю Алексеевичу Острякову присвоили звание генерал-майора авиации. Вскоре его назначили заместителем командующего ВВС Тихоокеанского флота. Эти события по-особому взволновали 29-летнего летчика. Не раз задумчиво шагал Николай по своему кабинету, размышляя о сделанном, о планах на будущее.
В те, наполненные новыми и радостными событиями, дни не мог еще знать Остряков, что всего лишь через год нависнет над страной грозная опасность, что он снова встретится со старым врагом - фашизмом. И вот октябрьским утром с одного из аэродромов ВВС Тихоокеанского флота поднялся Ил-4. В пилотской кабине находились два летчика - генерал-майор Остряков и капитан Буркин. Несколько месяцев ждал Николай Алексеевич дня, когда командование удовлетворило его просьбу: он летел в осажденный гитлеровцами Севастополь.
Двое суток, сменяя за штурвалом друг друга, генерал и капитан вели машину сквозь сплошную облачность, снегопады и туман.
Обстановка под Севастополем сложилась очень тяжелая. В черноморском небе ежедневно вспыхивали ожесточенные воздушные схватки. Наши штурмовики, истребители, бомбардировщики под четким и умелым командованием Острякова наносили сильные удары по фашистам. Часто генерал сам вел в бой своих соколов. Когда в ноябре гитлеровцы пошли на штурм Севастополя, остряковцы сбили и уничтожили на земле более ста вражеских самолетов.
Утром 17 декабря 1941 г. под Севастополем наступила неожиданная тишина. Но молчание врага не обмануло защитников крепости. И они оказались правы: гитлеровцы начали второй штурм города... Небо над Севастополем превратилось в сплошной океан огня и дыма. В едином грохоте слились взрывы снарядов, залпы зениток, пулеметные очереди, рев авиационных моторов.
Враг бросил в атаку более трехсот самолетов. Только звеном истребителей мог Остряков прикрыть свой аэродром на мысе Херсонес. Все остальные боевые машины дрались на передовой, помогая пехотинцам и морякам. Ежедневно "Як" генерала поднимался в небо. Командующий вместе с летчиками дрался против "мессершмиттов", отбивал налеты "юнкерсов", наносил удары по врагу у Чоргуна (Черноречье) и под Балаклавой. Второй штурм города захлебнулся.
Фашисты перешли к обороне.
Все труднее становилась борьба с превосходящими силами гитлеровской авиации. Военный совет Черноморского флота категорически запретил генералу Острякову лично участвовать в воздушных боях. Однако 20 апреля 1942 г. Острякову разрешили подняться в воздух. Вместе с летчиком Наумовым генерал прикрывал наши бомбардировщики, которые наносили удар по вражескому аэродрому. На два "Яка" бросились четыре "мессершмитта". Уже в первые секунды боя один фашистский самолет рассыпался под меткими ударами наших летчиков. Остальные гитлеровские истребители, набирая скорость, скрылись. Наши бомбардировщики точно сбросили бомбы на фашистский аэродром. Без потерь остряковцы уходили обратно. Позади них пылали на земле уничтоженные "юнкерсы".
В. Александров
topovl.ru :. Золотые звёзды тихоокеанцев :. Остряков Николай Алексеевич (Золотые звёзды тихоокеанцев)